Журнал "Воздухоплаватель"

Николай Гудим, воздухоплаватель и подводник

Боевой потомственный офицер, служивший на надводных кораблях, субмаринах и в воздухоплавательных частях – таким был Николай Гудим.

A hereditary veteran officer who did his military service on naval surface ships, submarines and in aeronautical units such was Nikolay Gudim.

В истории российского флота биография этого офицера уникальна: он служил на надводных кораблях, в воздухоплавательных частях и на подводных лодках. Подобно тому, как изобретателя батискафа Жака Пиккара студенты звали «профессор вверх-вниз», такое же прозвище мог получить и капитан 2-го ранга Николай Гудим. 

Происходил он из семьи генерал-майора Александра Гудима, старого боевого офицера, награжденного многими орденами за Крымскую войну 1853-1856 годов, боевые действия на Кавказе в 1859-1864 годах, войну с Турцией в 1877-1878 годах. Кстати, Николай Гудим заслужил в боях те же ордена, что и его отец. 
Итак, родился Николай Александрович в Брянске в 1882 году. Воспитывался в Московском кадетском корпусе. Воспитатели отмечали его вспыльчивый характер, непослушание. Здоровьем особым не отличался: хотя физически развит, но близорук. Успеваемостью в те годы, прямо скажем, он не блистал. По существовавшей в военных учебных заведениях 12-бальной системе, самая высокая оценка (10) была по истории, а средний балл - 8,7 (то есть, по нашим временам, между 3 и 4). Поведение вообще оценили в 7 баллов (т.е., на три с минусом). 
Проучившись шесть лет в кадетском корпусе, Николай Гудим в 1902 году был выпущен мичманом на Черноморский флот. 
С первых недель службы его тянет к новой технике, и через полгода молодой мичман поступает в Учебный воздухоплавательный парк, единственное в своем роде учебное заведение российской армии, где готовили будущих «покорителей воздуха». Дело, которому он решил посвятить себя, было исключительно новым, во всем отечественном флоте не нашлось бы и десятка специалистов в этой области. 
В октябре 1903 года обучение было закончено по I разряду, но из-за нехватки воздухоплавательных специалистов мичмана Гудима еще во время учебы привлекают к опытам по освоению новой техники.

В январе 1904 года японские миноносцы нападают на Порт-Артур, начинается война. Для усиления обороны Владивостока в нем создается воздухоплавательный парк, укомплектованный как армейцами, так и моряками. Сюда и командируется Николай Гудим. Здесь ему приходится осваивать, впервые в России, новинку воздухоплавания - змейковый аэростат. До этого были лишь сферические, малоустойчивые к ветру. Во время войны воздухоплавателям приходилось вести наблюдение за подходами к городу, искать мины, обучать экипажи кораблей взаимодействию с воздушными разведчиками. В частности, для отработки связи в случае блокады города Гудим выполняет свободный полет до озера Ханка, и совершает поход к берегам Японии на крейсере «Россия» с привязным аэростатом. Планировалось, что в конце похода будет совершен свободный полет на берег, но из-за обрыва троса аэростата возле Хоккайдо от намерения отказались. Между прочим, это было первое в истории российского флота использование летательного аппарата в боевых условиях. Поэтому с мая 1905 года начинает свой отсчет летопись палубной авиации нашего флота. Опыт же своей боевой практики мичман Н. Гудим изложил в брошюре, изданной после русско-японской войны. 
В годы войны Н. Гудим получает первую награду - орден Станислава III степени, а по окончании боевых действий он расстается с воздухоплаванием. Пассивная служба в крепости не для его деятельной натуры, да и служба в береговой части к тому же имела серьезный недостаток, нам сейчас малопонятный - офицер не мог выслужить положенный ценз. Дело в том, что если не наберется положенного числа суток в море, то вместо ласкающего слух звания «лейтенант флота» офицер мог стать штабс-капитаном по адмиралтейству. Поэтому Гудим переводится служить на крейсер «Россия» вахтенным начальником, и на этом корабле переходит на Балтику. Прибыв на запад, корабль ставится на модернизацию, а Гудим, теперь уже лейтенант, находит новое интересное дело - подводные лодки. Впрочем, с ними он познакомился еще во Владивостоке, когда в годы войны субмарины оберегали город от атак японского флота. 
Проучившись зиму и весну 1907 года в Либаве, где находился учебный отряд подводного плавания, Гудим вновь попадает во Владивосток, теперь уже командиром подводной лодки «Скат». Здесь, кстати, по приказу командира владивостокского порта он участвует в составе специальной комиссии в разбирательстве беспорядков (выступлений матросов и солдат в годы первой русской революции). 
Спустя полгода он получает очередной орден - Анны III степени. А через три года Гудима вновь переводят на Балтику, причем службу командиром лодки ему приходится совмещать с обязанностями штабного специалиста. Спустя год Н. Гудим получает под свое командование одну из самых крупных субмарин того времени - «Кайман». 
Конструкция этой лодки была весьма неудачна. Достаточно сказать, что из-за перегрузки корпуса пришлось обшивать надстройку деревом, так как иначе в подводном положении она попросту тонула (!). 
В 1912 году Гудиму присваивают чин старшего лейтенанта и переводят на однотипную лодку «Дракон», на которой он и вступил в Первую мировую войну. Назначение, видимо, было не случайным: на маневрах летом 1912 года «Дракон» не сумел даже погрузиться при приближении «цели», а при «атаке» не смог занять позицию залпа. «Кайман» же под командованием Гудима, наоборот, отличился, и командира, как опытного специалиста, посылают исправлять положение на «Дракон». 
С началом Первой мировой войны «Дракон» прикрывает Петроград с моря. Надо сказать, что служба подводников в то время была исключительно тяжела, даже небольшие волны заливали рубку, отдохнуть практически негде, бензиновые двигатели были взрывоопасными - и все это в условиях боевых действий. Но, видимо, офицер Гудим проявил себя весьма достойно, и зимой 1915 года его назначают командиром самой совершенной в то время подводной лодки «Акула». На ней, пожалуй, его имя стало наиболее известным. За кампанию 1915 года его корабль был самым активным из всех лодок на Балтике: проведя в море наибольшее количество суток, он серьезно сковывал действия кайзеровского флота, хотя торпедные атаки субмарин российского флота в этот период оканчивались неудачей. 
Командиры начинают искать пути повышения эффективности использования своих лодок. Среди них и Николай Гудим. Он предлагает обеспечить работу дизеля при погруженном состоянии лодки. На «Акуле» его установить не успели, но на «Барсе» и «Вепре» (более поздней постройки) это предложение реализовали. Поэтому часто Гудима называют «отцом шнорхеля», но это не совсем правильно. Подобные конструкции существовали и раньше, да и самая главная деталь устройства для работы дизеля под водой - поплавковый клапан, препятствующий попаданию в шахту воды, - у него отсутствовал. Этот клапан изобрели в начале Второй мировой войны голландцы, а широко внедрили немцы. Другое предложение реализовать все-таки смогли. Это крепления для четырех мин в надстройке, для постановки их в водах противника. 
После проведенных тренировок по постановке мин «Акула» 27 ноября вышла в море, закрепив их на палубе. 28-го ветер усилился, перейдя в снежный шторм. Через некоторое время лодку, укрывшуюся под берегом от ветра, посты наблюдения потеряли из виду. Больше ее никто не видел. «Акула» исчезла вместе с командиром и экипажем, став первой лодкой, погибшей на войне. Наиболее вероятная причина ее гибели - подрыв на мине. 
В послужном списке капитана 2-го ранга Николая Гудима есть запись: «Имущества и семьи не имеет, взысканиям не подвергался». Осталось лишь имя - да надежда, что, может быть, его когда-нибудь присвоят кораблю. Будем надеяться, что когда-нибудь бок о бок с кораблями «Магомед Гаджиев» и «Иван Кучеренко», названными в честь подводников Великой Отечественной, ошвартуется и корабль «Николай Гудим».

Игорь Шугалей