Журнал "Воздухоплаватель"

Слияние стихий

Русская женщина может все! В этом убеждаешься, читая дневниковые записи Галины – пилота теплового аэростата, которая и параплан освоила, и в автогонках участвовала, и поднимала свой аэростат под пиком Хан-Тенгри, на леднике Северный Иныльчек – во время фестиваля альпинистов «Хан-Тенгри 2000»…

A Russian woman can do everything! You can make it sure if you’ll read a diary of Galina, a pilot of hot air balloon. She mastered a paraglider, took part in auto racing, flyed by her aerostat over the highest point of Khan-Tengri at the glacier «North Inylchek» during the Climber Festival «Khan-Tengri – 2000»...

(Статья была написана в 2000 году. Прим. ред.)

Да, я летаю! Но вряд ли могу назвать себя высоким словом ПИЛОТ-ВОЗДУХОПЛАВАТЕЛЬ, скорее уж, кокетливо – пилотесса. Меня совсем не тянет, как других спортсменов, на подвиги, рекорды, и прочие доказательства себе и другим своих возможностей. Просто нравится! Потому что красиво, романтично - и особенно потому, что траектория полета постоянно пересекается с дорогами других спортсменов-экстремалов: людей, безусловно, богатых духовно и очень интересных, хотя в чем-то (не в обиду будь сказано) и чокнутых. 

Например, однажды судьба связала меня с парашютистами. По причине этой «случайной» связи меня иногда мучают кошмарные сны, в которых я вижу открытый люк самолета и быстро приближающуюся землю. 
Ну, что касается парапланов - это моя тайная любовь. Я долго училась летать на них, у меня, возможно, самый большой стаж в обучении. Два года усиленных тренировок принесли ощутимые плоды многим парапланеристам нашего города, с которыми я бегала по склонам предгорий Заилийского Алатау. Как самый опытный из учеников, я помогала им морально, но, как ни странно, мои 45 кг только дважды (!) позволили мне оторваться от земли. Я навсегда запомнила чувство легкости и восторга, хотелось визжать, кричать, петь. Впечатление, что у тебя и вправду расправились крылья. Этим чувством и сейчас хочется поделиться со всеми, желающими испытать его. 
А так как мы перемещаемся не только по воздуху, но и по земле - в следующий раз наша взлетная полоса пересеклась с трассой Алма-Атинской федерации автогонщиков. Мой тепловой аэростат послужил им ориентиром во время гонок по степям и пустыням, где естественных ориентиров и быть не может. В благодарность за это они любезно пригласили меня принять участие в городских ралли между любителями. Мы с моим стареньким (20 лет) «Ниссанчиком» очень старались, и в результате заняли второе место (среди мужчин!) и заработали канистру моторного масла - но лишились сцепления...

Как-то зимой 1999 года мне в руки попала интереснейшая книга В. Хрищатого «Мы растворяемся в стихии» о восхождениях казахстанских альпинистов. Я прочла ее на одном дыхании и сделала для себя вывод, что эти спортсмены - самые сумасшедшие из сумасшедших. И что воспринимать горовосхождения я могу не иначе, как сидя в удобном кресле с этой книгой у горячей батареи, с чашечкой горячего чая. Иначе даже мысли покрываются инеем. 
Но… Не проходит и полутора лет, как программа начинает действовать, нагло вторгаясь в мою жизнь и разбивая все мои планы о летнем отдыхе в курортной зоне Белокурихи о покрытый вечным льдом пик Хан-Тенгри.
Все произошло со скоростью горного потока. Проезжаю я как-то в июле мимо офиса туристической фирмы «Mountain travel» и думаю: «А не зайти ли мне в гости к моему старому другу, заслуженному тренеру СССР по альпинизму, члену Союза фотографов Казахстана, инструктору группы покорителей Эвереста 1998 года В.Н. Сидельникову на чашечку кофе?». И зашла. И, видимо, оказалась в том самом месте и в то самое время. Вместе с кофе меня угостили последними новостями и планами на ближайшее будущее. 
Так я впервые узнала о готовящемся фестивале «Хан-Тенгри 2000». А фотографа вдруг осенила художественная мысль: сделать снимки, каких еще не было.

—Галка, а почему ты не принимаешь участие в фестивале?

—Действительно, Виктор Николаевич, а почему меня не пригласили?

—Так, быстро, бери телефон и разговаривай с организатором фестиваля Ренатом Хайбулиным.
Сказано - сделано. Ренат тоже за принятием решения в карман не полез и тут же ответил согласием: сделать то, чего до нас еще никто не делал. 
Хан-Тенгри - суровый, самый северный семитысячник, альпинистам-то на вершину не каждый день позволяет подняться, а чтоб на тепловом аэростате - дерзость вообще неслыханная. Ренат слишком хорошо все это понимал. Я же понятия не имела, во что ввязалась, и только позвоночник медленно покрывался изморозью от смутных предчувствий. 
Вот так, зайдя на чашечку кофе, я вышла из туристической фирмы с леденящей душу мыслью «Я влипла». Поскольку не в моих правилах брать назад данное слово, я понимала – обратной дороги нет. 
Чтобы лучше передать мое настроение, приведу несколько предостережений, полученных от друзей-альпинистов:

—Очки не снимай, ослепнешь.

—Без связки даже в туалет не ходи, провалишься в трещину глубиной 400 м – или, если повезет, то 100 м.

—Температура воздуха может упасть до –50°С, бери водку для растирания.
Поскольку я абсолютно не приспособлена к жизни не то что на леднике, а даже просто холодной зимой (в Алма-Ате температура воздуха за зиму от силы дней 20 опускается ниже -10°С днем). И то, мой маршрут по морозу обычно составляет не более десятка метров - от машины до помещения. Короче говоря, в оснащении меня принимал участие весь город: кто рукавички, кто носки, кто шарфик, спальник, палатку, очки, шапочки, ботинки и т.д. 
В общем, готовилась я к самому худшему. Но чем ближе становилась дата отъезда, тем больше лед в моих мыслях искрился на солнце. Я не могла поверить в реальность происходящего. Но это была явь, впечатлениями о которой могу поделиться. 
Начнем с того, что по просьбе Рената наш летный экипаж состоял из 3-х человек: Галина Косякова – пилот, Дима Калачев (17 лет) - второй пилот, Леша Пилипенко (17 лет) – помощник пилота.

15 августа 2000 года

Как театр обычно начинается с вешалки, предполетная подготовка началась на земле с заправки газовых баллонов для теплового аэростата пропан-бутановой смесью. С этим повезло, заправщики на газонаполнительной станции любят поболтать с нами.

—Где собираетесь летать?

—Под пиком Хан-Тенгри, на леднике Северный Иныльчек.

—Вас что, Алма-Ата уже не прикалывает? Как добираться будете, своим ходом?

—Что ты, сначала на грузовике, потом вертолетом.

—Мой друг однажды летел на вертолете в горы, на борту для своих нужд везли пару бытовых газовых баллонов. В полете баллоны начали травить. Пришлось выбросить.

—Тебе уже кто-нибудь говорил, что у тебя просто дар утешать в трудную минуту?

16 августа

Ренат прислал грузовик, который повезет заранее необходимое оборудование в базовый лагерь, включая наш аэростат. Ничего бы не забыть. Так… Оболочка, корзина, в корзину: горелка, стойки, чехлы на стойки, ремни для крепления баллонов, три самых длинных фала, зажигалка, спальники, палатки, часть вещей. Ну все - корзина стала неподъемной, интересно, кто будет сегодня это разгружать в Ак-Коле, и что при этом будут говорить. Дальше пошел вентилятор:

—Получше привяжите, чтобы не болтался, дорого стоит.

—Два газовых баллона для Ак-Коля, три баллона для ледника - просили не перегружать вертолет и брать груза по минимуму.
  Ну, вот и все, одной ногой мы уже там.

18 августа

Место сбора перед отъездом – офис туристической фирмы «Азия Туризм». 10 часов утра. Размещаемся по УАЗикам согласно купленным билетам. До базового лагеря 350 км не самой идеальной дороги, кое-где с крутыми подъемами, а кое-где и с размытой дождями колеей. Несколько километров вдоль китайской границы, через погранзону - классно.
Восемь часов пути прошли незаметно. У меня очень юный и юморной экипаж. Всю дорогу не иссякали шутки по поводу и без, их настроение передалось остальным пассажирам, так что доехали весело к шести часам вечера. 
Базовый лагерь Ак-Коль расположился в живописнейшем ущелье на высоте 2200 м, окруженном пологими, покрытыми мягкой травкой склонами, и пересеченном стремительно несущей талые воды горной речкой. 
Из-за высоты в один день здесь могут смениться все времена года. Пока переоденешься в купальник и расположишься загорать, стремительно налетят тучи и пойдет дождь, переходящий в снег; спрячешься в палатку, оденешься потеплее, выглядываешь из палатки и диву даешься - радуга в полнеба. Только держи наготове фотоаппарат. 
Около часа у нас ушло на обустройство и ужин. Предвидя возможность потренироваться, мы взяли с собой парапланы. 
Едва разложили купола, начал моросить мелкий дождь, переходящий в ливень. В результате мы промочили парапланы, одежду и обувь до нитки. Перед нами засветилась не очень хорошая перспектива - лететь на ледник в мокрой одежде.

19 августа

Вчерашние похождения закончились для нас Лешиным насморком и его частыми походами в медпункт. Лететь на 4000 м с заложенным носом и начинающейся простудой – самоубийство.
Денёк выдался на славу, промокшие вещи высохли, парапланы тоже. Дима несколько раз слетел с горы, Леша вдоволь набегался. Я общалась со спустившимися с ледника москвичами - обмороженные руки, обгоревшие лица. И думала: что-то нас ждет. На адаптацию нам дали пару дней. 
Весь день по ущелью гулял ветер. Под вечер набежали тучи. Прошел дождь. Засияла радуга. После ужина, пообщавшись в столовой, мы уже желали друг другу спокойной ночи - но тихий звездный вечер соблазнил нас на безумный поступок. Вместо уютных спальников в палатках мы пошли распаковывать тепловой аэростат, одиноко грустивший за столовой… 
Темнота, хоть глаз выколи. Без какой-либо подсветки в 11 часов вечера, без какой-либо помощи со стороны, где волоком, где перекатывая, наощупь собирали горелки, крепили шланги к баллонам, раскладывали оболочку, вязали фалы, прикручивали карабины. Изрядно намучившись, но все же подняв аэростат в воздух, мы с горечью осознали бессмысленность данной затеи. Сюрприз не удался. Посмотреть вышли 10 человек обслуги (больше никого не было). Спросили, почему мешаем спать и зачем весь этот шум. Нам ничего не оставалось, как скручивать фалы. До столовой было далеко, оптимизма не осталось, поэтому оборудование мы составили возле своих палаток. Без сил упали на мешок с оболочкой и засмотрелись на восход.

—Господи, сколько ж времени? - мы так намучились, что готовы были поверить: наступает утро. Но на часах всего лишь 1 час ночи! – Так что же это, северное сияние?
Мы заворожено смотрели на медленно увеличивающийся свет из-за горы, озарявший полнеба и гасивший звезды. Все оказалось очень просто: через несколько минут выкатилась огромная луна, а мы закатились в свои палатки.

20 августа

Опять чудесный день. Дима снова не слазит с горы с парапланом, Леша не выходит из медицинского пункта. Вчерашние нагрузки к насморку добавили боль в ушах. Мечта о леднике медленно, но верно отползает от него все дальше, а состав экипажа неумолимо уменьшается еще на одного опытного помощника. Воздухоплаватели прекрасно поймут нашу перспективу - запускать аэростат в сложных условиях столь неполным составом.

21 августа

Ну, наконец – свершилось! Вертолет вертикально взмывает вверх. Круто. Видно, что киргизский экипаж дело свое хорошо знает. Для них полеты в горах на высоте до 7000 м дело привычное.
На борту вертолета - тепловой аэростат фирмы «Галлея» и его экипаж: хрупкая женщина и подросток. Главное, что теперь от меня требуется - это организаторские способности и тренерский опыт. Буквально в полевых условиях на ходу сколотить команду и сделать из свободных от восхождений альпинистов – воздухоплавателей–экстремалов.

Вылетая из нижнего лагеря, мы надели столько теплых вещей, сколько поместилось под комбинезон, сверху надели куртки. 
Место выбрали возле иллюминаторов, нам здесь все интересно. Книжка, каждая страничка которой врезалась в память и жива по сей день, была с фотографиями, которые теперь оживали перед нами. Сначала за окном закончились темно-зеленые краски, потом светло-зеленые, потом коричневые и серые. Окружающий нас мир окрасился в два потрясающих цвета, белый и ультра-фиолетовый. Рискуя ослепнуть, я не удержалась и сняла очки, чтобы удостовериться в реальности увиденного. 
Высочайшей вершиной Тянь-Шаня является пик Победы – 7439 м. Второй по высоте горный гигант – пик Хан-Тенгри, 7010 м. Его заметная, очень красивая пирамида известна людям очень давно. По ущельям неподалеку от «Властелина духов» проходила одна из ветвей Великого Шелкового пути. И вот у самого подножия этих исполинов, на медленно ползущем, постоянно грохочущем леднике Северный Иныльчек и расположился базовый лагерь участников фестиваля «Хан-Тенгри 2000». 
Природа, до этого суровая, ветреная и снежная, неделями способная держать альпинистов в заложниках, встретила нас, как почетных гостей. Было настолько тепло, что мы начали медленно раздеваться. Местные «жители» ходили в шортах. 
Захотелось сразу же разложить привезенные подарки, и мы, не заходя в столовую, начали разворачивать привезенное оборудование. 
Ренат, впрочем, не ожидая от нас столь поспешных действий (основное событие, скоростное восхождение на пик Хан-Тенгри, должно состояться завтра), но, принимая во внимание возможность неожиданных сюрпризов погоды в любое время и любой продолжительности, инициативу нашу поддержал и прислал помощников - во главе с собой. 
Он и был главным поджигателем, когда из-за недостатка кислорода (высота – 4000 м) наша газовая зажигалка отказалась работать. Без лишних вопросов Ренат быстро скрутил из картона «козью ножку» и благополучно добрался до блока горелок, одна из которых не нашла другого времени, чтобы сломаться. 
Но мы с Димой - опытные пилоты и привыкли работать, несмотря ни на что, в нашем списке нет ни одного сорванного контракта. День работаем, день ремонтируем, штопаем. Дело-то житейское. 
Вот и сегодня на высоте, где даже дыхание затруднено, а каждое движение заставляет отдохнуть, на одной горелке, с одним опытным помощником, через 40 минут после прибытия аэростат взмыл в воздух! На леднике вблизи лагеря оказался только один более или менее подходящий булыжник для страховки от свободного полета (на который, кстати, нас все время подбивал заслуженный тренер СССР по альпинизму, сегодня тренер СКА РК Ерванд Тихонович Ильинский). От предложения этого мы любезно отказались во избежание чрезвычайного происшествия, спасателям здесь и без нас забот хватало. Хотя, между нами, пилотами, говоря, полет был возможен - но при чуть более серьезной подготовке. Направление ветра, как ни странно, обычно одно - вниз по леднику. Нет таких понятий, как катабатический и анабатический поток, так как нет возможности прогрева почвы, везде белый цвет. Сначала мы тоже думали: утром улетим вниз по леднику, после обеда вернемся. Ничего подобного! Четыре дня наблюдений показали: до обеда вниз, перерыв, и опять вниз. Естественно, речь идет о приземном слое. Фалы мы распускали метров на 200 в штиль. Однако облака над вершинами показывают строго обратное направление, т.е. в Китай.

22 августа

Скоростной забег состоялся в 6 часов утра. По свежевыпавшему, в полметра глубиной снегу, удвоив при этом поставленную перед семью участниками задачу.
Выглянуло солнце, до завтрака целый час. Мы с Димой тоже решились на маленький «забег» - через ледник к подножию пика. 
Тропинка от лагеря сначала идет перпендикулярно склону, потом вдоль него, всего около километра. Это расстояние мы преодолели минут за 40. И уже начали возвращаться, как вдруг над нашими головами прозвучал пушечный выстрел.

Я оглянулась на Диму:

—Что это было?

Дима молча смотрел на гору, посредине которой, увеличиваясь в размерах, набирала скорость жутко красивая, сверкающая на солнце снежная лавина. По сравнению со всем этим страшным великолепием мы вдруг почувствовали себя не покорителями, и даже не экстремалами, а маленькими, никчемными, беззащитными букашками, застигнутыми врасплох разгулявшейся стихией.
Дима за руку потащил меня по тропинке, в направлении к лагерю. Но, как ни старайся, тропинка все равно идет вдоль склона, и высота все равно 4000 м. Метров через тридцать я без сил упала на снег. Дыхание постоянно прерывалось кашлем, ноги сводило судорогой.

—Димка, пристрели меня, я больше не могу…
Дима обреченно сел рядом. И бросить не хочет, и спасти не может. Нам ничего не оставалось, как зачарованно смотреть в глаза приближающейся смерти. Единственная защитная реакция - прикрыть лицо руками. 
Надо сказать, панического страха теперь уже не было, только жуткий восторг и беспечная обреченность. Ничего не хотелось делать, только бы смотреть и смотреть, как, переливаясь всеми цветами радуги, сияя и искрясь, снежное одеяло укроет нас с головой. Такое испытываешь, когда стоишь на празднике под фейерверком, и небо золотым дождем опускается на тебя. 
К счастью, основная снежная масса осталась на горе, нас только обдало холодным дыханием и прикрыло небольшим слоем снежной пыли. Что тоже оказалось бы небезопасным, не прикрой мы лицо руками. Как нам сказали позже, главное в этой ситуации - не вдохнуть снежный воздух. 
И все. И тишина. Будто ничего и не было. Во избежание новых неожиданностей мы поспешили удалиться с места происшествия. 
На завтрак мы опоздали, в лагере уже начали волноваться, все видели, куда мы пошли и куда попали. Представляю сводки в прессе: …во время проведения фестиваля альпинистов погибли два воздухоплавателя… на ровном месте …буквально не отходя от лагеря. Обхохочешься.

23 августа

Разгулявшаяся с вечера пурга, пытавшаяся сбить с пути возвращавшихся со скоростного восхождения уставших до чертиков, надерзивших ей спортсменов, к утру успокоилась. К обеду наступило полное затишье. Сияло солнце. Мы приступили ко второй части нашей программы.
Главный пилот сегодня – Дима. Я главный тренер. Новые помощники, новое обучение. Газ сегодня не экономили, отпустили фал на всю длину. Работали фотомоделью. Катали всех желающих ощутить себя в другой стихии. 
Потом в столовой во время обеда я спросила участников вчерашнего забега, в глазах у которых все еще стояла смертельная усталость, и постоянно донимал сухой кашель (совершить восхождение, на которое обычно уходит трое суток, за 12–18 часов - это время первых трех победителей!) .

-А почему вы не пришли к нам покататься на аэростате? Мы вас ждали.

-А почему вы не пришли к нам на гору? Мы вас тоже там ждали.

24 августа

«….Крылья сложили палатки, их кончен полет, крылья расправил искатель разлук самолет…» Программа фестиваля выполнена, наша тоже. Два дня отдыхаем, гуляем по трещинам, среди вечных льдов. Стараемся запечатлеть в памяти и на фото каждую деталь - для нас с Димой эти зимние каникулы летом останутся главным событием третьего тысячелетия.

Галина Косякова