«Воздушный велосипед» доктора Данилевского

В биографии воздухоплавания есть немало удивительных страниц, достойных пера самого Жюля Верна. Одна из них связана с Украиной. В начале 1899 года «Харьковские губернские ведомости» писали: «При подходе поезда к поселку Рогань, вызывают интерес недавно возведенные близ полотна железной дороги сооружения странного вида». Это был ангар и фантастический аппарат Константина Данилевского. Сюда, за город, он перенес свою «испытательную станцию». Отсюда совершались невероятные, как тогда казалось, полеты на его «махолетах» и «коврах-самолетах»...

In ballooning biography there are quite a lot of wonderful pages, worthy of the master pen of Jules Verne. One of them is related to Ukraine. At the beginning of 1899 «Kharkov province news» wrote: «When train approaches the village Rogan, some strange-looking constructions recently erected near the railway provoke interest.» It was a hangar and a fantastic machine of Constantin Danilevsky. Here, to the country, he moved his «Experimental Station». From here he made incredible, as it seemed then, flying of his «Ornithopters» and «Flying Carpets» ...

Участники Первых (отборочных) соревнований в СССР по воздухоплаванию – Рыльск, март 1991 г. Слева направо: Алексей Козлов, Александр Таланов, Сергей Севостьянов, Геннадий Опарин, А.Н.Новодережкин, Сабина Врубляускайте, Александр Заболотный, Юрий Косяков, Александр Александров.

В конце 90-х годов позапрошлого века в газетах и журналах появились сообщения, что в Харькове доктором медицины Константином Яковлевичем Данилевским проводятся любопытные опыты с «летательным снарядом».

Авиация тогда еще не родилась, дирижабли летали неуверенно, и управляемыми их можно было назвать лишь с большой натяжкой. Но уже близилось время, когда должны были подняться в небо и французские воздушные корабли Жюлио-Лебоди, и первые «цеппелины».

«Снаряд» доктора Данилевского был микстом, то есть комбинированным, в котором сочетались свойства аппаратов легче и тяжелее воздуха. Надо сказать, что идея комбинированного аэростатического аппарата выдвигалась и раньше, но, несомненно, не было более страстного приверженца ее, чем К.Я.Данилевский.

Он родился в 1857 году в Харькове, окончил гимназию и медицинский факультет Харьковского университета. Отец его, Яков Петрович Данилевский, по отзывам современников, отличался необыкновенной энергией и пытливостью ума. Часовой мастер и фотограф, он не только изобретал различные механизмы, но и увлекался минералогией, для чего в своей квартире оборудовал химическую лабораторию. Эти качества передались и его четырем сыновьям. Все они стали врачами, учеными, изобретателями.

Константин Яковлевич выбрал для себя новую область медицины – физиотерапию и электрофизиологию (его научная диссертация была посвящена изучению электрического раздражения нервов). Он изобрел так называемый «кимореоном» – прибор для электрофизиологических исследований, а также специальный глицериновый реостат. Он, приват-доцент Харьковского университета, успешно работал в области физиологии вместе со своим братом, профессором В.Я.Данилевским. И вдруг – это неожиданное (так казалось) увлечение воздухоплаванием, заставившее его пожертвовать карьерой ученого, врача и ступить на тернистый путь изобретателя летательного аппарата.

Данилевский рассказывал, что идея «снаряда» пришла ему в голову еще в студенческие годы, идея, говоря его словами, «чрезвычайно простая и чистая, как хрусталь». Заключалась она в том, чтобы уменьшить вес человека при помощи баллона с легким газом. Часть веса, небольшая (несколько килограммов), должна остаться не уравновешенной баллоном, и эту часть аэронавт будет поднимать уже сам, работая специальными крыльями. Аппарат сможет опускаться, зависать неподвижно, лавировать в воздухе без расхода балласта и не выпуская из баллона газ.

«Сколько раз затем мне ни приходилось возвращаться к этой мысли, – вспоминал Данилевский, – на тысячу ладов переворачивать ее, всесторонне обдумывать, – всегда она мне казалась ясной, верной и несомненной». Однако перейти к осуществлению замысла он долго не решался. «Бывало, вынешь «из ящичка» эту идею, – рассказывал Данилевский, – налюбуешься ею и опять бережно спрячешь. И так тянулось много лет».

В 1894 году (15 лет спустя после окончания университета) он рискнул изготовить модель своего аппарата. «Она послушно летела по всем направлениям, ее видели многие лица», – писал изобретатель, но желающих поддержать его, пуститься с ним, как он говорил, «в плавание по волнам случайности и риска», не нашлось…

Все же Данилевский решил запатентовать свой летательный аппарат, заявив об этом 4 января (все даты по старому стилю) 1894 года. Изобретатель назвал его «ковром-самолетом», хотя ему следовало бы дать более точное название – «летающий матрац».

Действительно, аппарат имел «аэропланную плоскость» длиной около 20 и шириной около 13 метров, похожую на матрац. Она состояла из легкой рамы и прикрепленных к ней нескольких десятков цилиндрических баллонов с водородом. К раме на стропах было подвешено сиденье для аэронавта с педальным механизмом. Вращая педали, воздухоплаватель приводил в движение вертикальный воздушный винт. Тяга последнего должна была компенсировать оставшийся неуравновешенным вес аппарата. Передвижение же в горизонтальном направлении в тихую погоду задумывалось осуществлять с помощью «аэропланной плоскости». Для этого ее следовало наклонить в ту или иную сторону натяжением строп. Тогда при спуске или подъеме возникла бы сила, заставляющая аппарат двигаться вперед или назад. Предусматривался и другой способ – использовать попутные ветры разных высот.

Привилегию (патент) на летательный аппарат Данилевский получил более трех лет спустя, 19 марта 1897 года. За это время конструкция аппарата изменилась настолько, что от старого «ковра-самолета» осталась лишь сама идея. Более того, изобретатель уже начал осуществлять свой замысел практически.

На новый летательный аппарат Данилевский тоже взял привилегию, подав заявку 20 августа 1897 года. У этого аппарата был уже «нормальный», цилиндрический баллон с заостренной носовой частью и округлой кормой. Баллон покрывался шелковой попоной с легкой балкой внизу. К балке на тросах подвешивался «станок» с шарниром для двух крыльев и седлом аэронавта. Крылья приводились в маховое движение ногами, вдетыми в стремена. Устройство аппарата позволяло воздухоплавателю наклонять тело и тем самым изменять положение крыльев. Это, по мнению Данилевского, дало бы возможность совершать горизонтальный полет.

На этот аппарат изобретатель получил привилегию тоже не скоро, почти три года спустя (29 июля 1900 года). Но времени он зря не терял. К тому же нашелся наконец меценат, который дал деньги на постройку первого аппарата. Этим доброхотом стал Андрей Андреевич Пильстрем. Швед по национальности, он давно переселился в Харьков, где владел литейным заводом. Пильстрем был также известен, как щедрый благотворитель и попечитель. Данилевскому, очевидно, удалось убедить его в перспективности своей работы и получить желанную помощь.

«Летательный снаряд» строился в Париже, в известной мастерской братьев Лашамбр, занимавшихся изготовлением аэростатов. К осени 1897 года аппарат был готов и доставлен в Харьков. Он значительно отличался по устройству от описанного в патенте, особенно конструкцией машущих крыльев. В знак того, что аппарат – опытный, «зародыш», как говорил Данилевский, его назвали «Эмбрионом».

Константин Яковлевич сам намеревался испытать свой первый «летательный снаряд», но оказалось, что подъемная сила баллона чуть ли не на три пуда меньше запланированной. Требовался испытатель весом не более 50 килограммов. И такого Данилевскому удалось разыскать – 19-летнего рабочего-механика Петра Косякова.

Наскоро устроенный аппарат для получения водорода работал плохо. «Все дело висело на волоске», – вспоминал изобретатель. Судьба улыбнулась ему, баллон удалось наполнить, и 8 октября Петр Косяков совершил более двух десятков подъемов на высоту до 80 метров. Последний из них заставил немало поволноваться оставшихся на земле.

Случилось же вот что: отвязался гайдроп, и аппарат, став легче, поднялся на высоту 150 метров. Он успел перелететь весь город, пока молодой аэронавт сумел его посадить.

Данилевский был доволен: идея себя оправдала. «Этот снаряд, – писал об «Эмбрионе» его создатель, – был образец топорности и неуклюжести. Но в то время, в воздухе, он мне казался чудным крылатым Пегасом». В следующем, 1898 году, Данилевский собирался продолжить опыты, но с уже другими, более совершенными аппаратами.

Два новых «летающих снаряда» также были изготовлены во Франции. Один из них изобретатель назвал «А.Пильстрем» в честь своего мецената. Баллоны аппаратов имели более обтекаемую форму и почти одинаковый объем – около 150 м3 .

Испытания начались в июне и продолжались до середины августа. Этот 1898 год оказался для Данилевского самым удачным. Опыты были многочисленными и, как он писал, «богаты по содержанию».

Полеты фотографировались, велся также протокол испытаний. Вот, к примеру, запись, сделанная 24 июня: «Утро, 4 часа. Баллон «Пильстрем». Аппарат и крылья те же. Сделано около 15 подъемов. Предельная высота до 40 сажен. Подъемы легки. Спуск легкий, медленный. Аэронавт удерживался неподвижно на одной высоте, по приказу несколько раз поворачивался вокруг своей вертикальной оси». Полеты были невысокими, не выше сотни метров. Данилевский в целях безопасности сознательно поставил свои опыты в самые жесткие рамки, чуждые всякой бравады. «Я отлично сознавал, – писал он, – что если бы случилось какое-либо, хотя бы маленькое несчастье с аэронавтом, мне было бы воспрещено дальнейшее производство «опасных» опытов».

Поднимались в воздух и сам конструктор, и приглашенные. После каждого опыта делались выводы и принимались решения. Особое внимание уделялось крыльям с пластинами наподобие жалюзи. При взмахе вниз жалюзи захлопывались. При взмахе вверх, напротив, открывались, чтобы не создавать лишнего сопротивления. Были испробованы несколько вариантов крыльев разных «фасонов», длины и площади.

Опытами заинтересовалось Военное министерство, и прислало своего наблюдателя, полковника Г.В.Ясевича. Позже, докладывая в Главное инженерное управление об увиденном, он писал: «Мне остается лишь выразить удивление к той энергии и настойчивости, которую проявил доктор Данилевский в разработке идей свободного летания. Мало того, что этой идее он посвящает свои средства, знания и свой досуг, но он вложил в это дело свою душу!».

В августе 1898 года в Киеве открылся Х съезд естествоиспытателей и врачей. Был приглашен на съезд и Константин Яковлевич. Большую роль в этом сыграл профессор Н.Е.Жуковский, «отец русской авиации», как назовут его в будущем. Из ученых он, пожалуй, был единственным, кто поддерживал харьковского изобретателя. Данилевский высоко ценил эту поддержку, переписывался с Жуковским и сообщал ему о результатах своих опытов. Николай Егорович сам разрабатывал теорию «крылатых перелетов», и опыты Данилевского были для него интересны.

Короткий доклад изобретателя, многочисленные фотоснимки аппарата в полете, которые он привез в Киев, не произвели на съезде большого впечатления. Данилевский с огорчением писал: «Доклад прошел почти незамеченным».

Оставалась надежда на Петербург. Он едет в столицу, дважды выступает в Русском техническом обществе. Результат тот же. Отказываются от аппарата и военные. Константин Яковлевич вспоминал: «Почти всю зиму 1898-99 года я совершенно бесплодно потерял в Петербурге в поисках за сочувствием и поддержкой».

Между тем в столичных газетах развернулась настоящая полемика. На все лады обсуждался «летательный снаряд» Данилевского. Противники аппарата не стеснялись в придумывании ему язвительных прозвищ, вроде – «худосочное детище», «летательный хамелеон», «детская игрушка», «детское изобретение». С особенно резкой критикой выступал командующий Учебным воздухоплавательным парком, капитан А.М.Кованько, будущий генерал.

Утверждение, что силами своих мускулов аэронавт никогда не сможет бороться с ветром, было главным аргументом критиков. Да это и сам Данилевский хорошо понимал и готов был использовать легкий механический двигатель, если бы такой появился. А пока его «летательный снаряд» управляем лишь в безветренную и слабо ветренную погоду, доказывал он, и надеялся, что через два-три года добьется значительно большего. Мечтой его был «уютный и доступный для всех» летательный аппарат, пригодный «для практического использования в публичной жизни».

Он продолжал работать. В начале июля 1899 года «Харьковские губернские ведомости» писали: «При подходе поезда к поселку Рогань вызывают интерес недавно возведенные близ полотна железной дороги какие-то сооружения довольно странного вида». Это были ангар и газодобывающий аппарат Данилевского. Сюда, за город, он перенес свою «испытательную станцию». Отсюда и совершались теперь полеты.

«Летательный снаряд» претерпел серьезные изменения. Баллон, наполненный водородом, располагался уже не горизонтально, как обычно, а вертикально, заостренным носом вверх. Сделано было так с целью уменьшить сопротивление воздуха при движении аппарата вверх. Вместо же крыльев Данилевский применил колесо с поворачивающимися лопастями и велосипедными педалями. Такое гребное колесо позволяло не только поднимать аппарат, но и снижать его, а также двигать вперед и назад.

Опыты 1899 года удалось начать только осенью, в сентябре. Постоянный испытатель Петр Косяков начал осваивать аппарат с баллоном, стоявшим торчком. «Губернские ведомости» писали: «Подъемы и опускания удаются очень хорошо и могут быть повторяемы произвольное число раз, пока не утомится аэронавт».

На 7 октября был назначен последний полет, и в этот день произошел случай, потребовавший от Косякова большой выдержки.

Полет решили сделать самым высоким. Второпях аппарат не уравновесили, и он, став легче воздуха, начал подниматься ввысь. На беду, уже в воздухе соскочила с шестерни цепь от педалей к гребному колесу. Газового клапана баллон не имел. Снизить аппарат не было никакой возможности, а он уже поднялся на высоту полутора тысяч метров. К счастью, Косякову удалось поправить цепь. Что есть силы работая колесом, он погнал «снаряд» вниз и благополучно посадил его на опушке леса, в семи километрах от места старта.

Константин Яковлевич потом с удовлетворением отмечал, что на протяжении всех полетов, а их было около двух сотен, хотя и случались поломки, однако не произошло ни одного несчастного случая.

На 1900 год Данилевский тоже намечал программу опытов. Но планам этим осуществиться было не суждено. Постройка аппаратов, опыты с ними стоили больших денег. Спонсор, как мы сказали бы теперь, А.А.Пильстрем умер. Новых меценатов не появилось. Константин Яковлевич тратил свои собственные скудные средства. Но долго так продолжаться не могло. Ему удалось выпустить небольшую книгу о «летательном снаряде», в которой он подвел итоги своих трехлетних экспериментов. Он писал там, что «неблагоприятные обстоятельства» лишают его возможности довести работу до желаемого конца, и сознание этого мучительно.

Правда, поговаривали, что ему удалось организовать в Петербурге какое-то промышленное общество по изготовлению летательных аппаратов. Но, скорее всего, это были лишь беспочвенные слухи…

После 1900 года сообщения о работах доктора Данилевского в области воздухоплавания уже не появлялись. Мало-помалу не только его изобретения, но и само его имя стало забываться. Даже смерть замечательного изобретателя незадолго до начала первой мировой войны (точная дата неизвестна) осталась незамеченной.

С тех пор прошло много лет. Воздухоплавание в нашей стране возрождается. Так, быть может, и старой идее доктора Данилевского суждено пережить второе рождение? Каким замечательным видом воздушного спорта могли бы стать полеты на его крылатых «снарядах», конечно, построенных из новых материалов, по новой технологии!

Геннадий Черненко